Он... не будет тем, кто скажет, что Луканис одержим. Рассказывать такую чужую тайну — это... нехорошо. Как маг, хоть и скверно обученный, Птица понимал, что такое одержимость и чем она плоха, и самое главное, отлично знал, чем всё может закончиться.

Ноа натягивает на уши шапку, мокрый снег залепливает очки. Как он вообще согласился выйти за пределы поместья, в котором базировалась их группа, да ещё и без ведома генерала Ллойда? Нянькой он точно не нанимался, а если Дмитрий узнает, то Ноа будет первым в очереди на расстрел.»

Но война еще не началась, да и матушка сделает все возможное, чтобы оттянуть неизбежное. Считал ли так сам принц Люцерис? Едва ли, он бывал на Совете королевы Рейниры и слышал там достаточно. Теперь в голове роились разные мысли. Как любой юноша, Люк жаждал сражений и побед, от которых бы кружилась голова.

Принцесса ощутила мрачную ярость, которая все больше овладевала ею. Ярость от того, что она связана такими цепями, которые никто не в силах разорвать. А Деймон свободен и волен делать, что ему вздумается! Может поэтому он приехал на свадьбу?

Эти катакомбы, конечно, мало напоминали крошечную каморку в подвале, но навевали похожие ассоциации. Вики было неприятно и страшно, но она успокаивала себя мыслью, что этот поход в темноте необходим для решения важных вопросов. Да, эта отмазка работала плохо и куда больше помогал Люцифер, который явно чувствовал ее напряжение и пытался хоть как-то отвлечь.

Джек отличается от них всех, как может отличаться яркое пылающее на небосводе солнце от всего лишь одного вскользь запутавшегося в ее пшеничных волосах луча. Одно мгновение она захвачена людским потоком. Другое — млеет от знакомых объятий. Сколько они не виделись? По ощущениям Роуз кажется — не меньше сотни лет.

– Завтра, в двенадцать дня поезд будет на станции Флэтнек. Нам нужно будет сесть там, как порядочным, благонадежным джентльменам. С тебя — твоя голова на плечах, приличный костюм и револьверы. И под приличным костюмом я имею в виду… Просто стряхни лошадиное дерьмо с чапсов, чтобы нас не выследили по запаху типичных загонщиков.

В любой другой ситуации Усаги могла всю дорогу жаловаться на несправедливость и устоявшуюся школьную систему — слушать устанете! Впрочем, сегодня ей почему-то не хотелось говорить на подобную тематику... вероятно из-за того, что от раздосадованных слов всё равно ничего не изменится. Как ни старайся.

Люди живут полные злобы, умирают от рака, который живет на ней, от болезней, от инфарктов, от табачной нищей старости, но для того, чтобы убить, нужна либо ярость, либо холодный расчет. Пьеро думает об этом еще несколько минут, пока серая дорога раскидывается вперед, как в русской сказке.

У него в рукаве остается только один план, самый ненадёжный и опасный. Хуже шприца, глупее увлажнителя воздуха. С ключом в зубах Винсент вспоминает молитвы для изгнания нечистой силы. Затем опускается на корточки и принимается чертить своим бесполезным орудием на полу пентаграмму.

Джону неловко от того, как это прозвучало, словно из какой-то обычной сериальной драмы. Но у него больше нет других мыслей, кроме этой. И пусть сердце сжимается от того, что он больше не сможет присматривать за ней, напоминать ей об этом, всё равно это необходимо.